В этом году исполняется 30 лет, как ушёл из жизни художник Виктор Иосифович Шнайдер. Годы своей творческой активности он провёл в селе Зубаревка Оренбургского района, очень любил родные края и всегда с радостью возвращался домой.
Виктор Шнайдер не получил профессионального художественного образования, таких живописцев называют «наивными», но было бы ошибкой ограничить этим эпитетом образность и глубину произведений Шнайдера. Талант художника был признан профессиональным сообществом: на выставке в Москве мастера из Зубаревки назвали «Брейгелем XX века». По сей день его творчество живо интересует зрителей, есть в нём что-то непреходящее и завораживающее, что притягивает взгляды, заставляет вновь и вновь задумываться над судьбами героев полотен.
Виктор Иосифович родился 4 июня 1934 года в совхозе «Буртинский» (ныне посёлок Буртинский) Беляевского района Оренбургской области. В конце 30-х семья переехала в Калмыкию. В 1941-м, когда гитлеровцы наступали, жителям пришлось эвакуироваться в Саратовскую область. Этот «исход» оставил незаживающий след в душе художника, шлейф воспоминаний о нём тянулся через всю его жизнь.
«Трудиться начал я уже в семь лет, когда мы эвакуировались. Помогал родителям, братьям и сёстрам гнать совхозный скот в тыл. В свои семь лет мог проехать верхом на лошади три-четыре часа, а порой и целый день. Мог сесть на любую лошадь, лишь бы посадили. Во время войны с восьми лет начал работать в Саратовской области. Возили от комбайнов во время уборки хлеб на верблюдах и быках, – напишет он в автобиографии. – Во время войны насмотрелся на горе людей, плач детей, взрослых. Через нашу деревню день и ночь ехали, шли наши, эвакуированные, голодные, холодные, грязные… Во время эвакуации дважды попадали под бомбёжку».
Воспоминания об этом времени отразились в нескольких живописных полотнах. «Наше детство. Эвакуация» Шнайдер напишет в 1984 году. Обожжённые солнцем лица путников с плохо различимыми чертами, маленькие фигурки детей рядом с высокими взрослыми напоминают взгляд ребёнка на происходящее, словно снизу вверх. Но в то же время дети при своём несоразмерно маленьком росте – как миниатюрные взрослые: со сложившимися пропорциями, тёмными безмолвными лицами. Так на иконах фигура младенца Христа лишь номинально маленькая, но с ликом и фигурой взрослого, обладающего опытом и мудростью.
В 1946 году семья возвращается в Чкаловскую (Оренбургскую) область. Здесь, в селе Бродецком, Виктор Иосифович окончил школу-семилетку. На летних каникулах работал на сенокосе: возил хлеб от комбайна на элеватор. Семья была большая – восемь детей, родители много работали, но прокормить всех было сложно.
«А я только и ждал весны, когда вылезут суслики. Вот тогда я живу, сыт по уши. У нас все ели, за исключением матери, она и чугунок для себя отдельно держала. Я особенно их уплетал. Помню, раз пришёл в школу, а учительница говорит: «Шнайдер, ты поменьше ешь сусликов, а то запах неприятный». Сквозь тело пропитывался», – пишет художник.
В 1952 году Виктор Иосифович окончил Саратовскую школу киномехаников. И снова, чтобы обеспечить своё существование и учёбу, пришлось тяжко трудиться: разгружать баржи с цементом, а ведь в то время ему было 17 лет. Учился очень хорошо. Вернувшись в родные края, работал киномехаником, обслуживал несколько населённых пунктов. Исключительную порядочность, ответственность молодого сотрудника ценили начальство и зрители. За годы работы он ни разу не сорвал сеанс, получил множество благодарственных писем. После службы в армии работал на кинопередвижке и шофёром в колхозе.
О своей семье он рассказывал немного, говорил, что отец потерял родителей во время Первой мировой войны, был взят из приюта и воспитан богатым немцем, тот и дал ему свою фамилию. Родители Виктора были трудолюбивы: мать вязала кружева, отец трудился бухгалтером, умел всё: варить мыло, выделывать шкуры, делать вёдра, кружки, чашки. От него Виктор унаследовал принципиальность и честность. Прямолинейность и бескомпромиссность художника вызывали двоякое мнение: кто-то считал его очень порядочным, а кто-то слишком непримиримым и жёстким.
– Он всегда говорил правду в глаза, был своенравным, за это с начальством случались конфликты. На компромиссы не шёл, – рассказал корреспонденту «СВ» сосед и приятель живописца Анатолий Гривко. – Но с соседями, друзьями детства был очень общительным и гостеприимным. Любил соседских детей. У него была шикарная, очень крупная клубника, малыши собирали ягоды, а Виктор Иосифович шутил: пока всё не съедят, чтобы не уходили.
Живописью Шнайдер начал заниматься в 1970-х. Сначала расписал стены кочегарки, в которой работал, затем – створки ворот у дома. Со свойственной ему любовью к родной природе изобразил справа берёзки на фоне зелёных холмов, слева – зимний пейзаж. Увлекался охотой – это занятие тоже отразилось в его творчестве.
– Он был заядлый охотник, любил походить на природе, – продолжает Анатолий Гривко.
– Рисовал он неспешно. Сядет с сигаретой и смотрит на холст. Проведёт мазок, обдумает. Писал не торопясь, усидчиво, терпеливо. Мебели, кроме кровати, в доме не было, всё заставлено картинами. Рисовал односельчан: доярок, передовиков, соседей…
Одно из самых больших свершений в его жизни случилось в 1987 году. Его работы были представлены в Центральном выставочном зале Союза художников на Крымском валу в Москве. Конечно, этому предшествовали годы общения Шнайдера с сотрудниками Оренбургского областного музея изобразительных искусств, именно они обнаружили талант зубаревского мастера. На выставке в Москве картины Виктора Шнайдера и Сергея Степанова – ещё одного самодеятельного художника – оценили профессионалы. На открытии экспозиции известный живописец Иван Лубенников назвал Шнайдера «Брейгелем XX века».
В «Привале табунщиков», как и во многих других его работах, люди – часть пейзажа, дополнение к гармоничному, цельному миру природы с выпуклыми фигурами кустов, камней, каждый из которых прописан тщательно и объёмно. Но в то же время отдельные персонажи его бытовых пейзажей заставляют задуматься над аллегорическими подтекстами. Не напоминает ли композиция в центре «Троицу» Рублёва? Не случайно ведь Иван Лубенников сравнил его со знаменитым Питером Брейгелем. Та же деревенская природа, мелкие фигурки людей, как её малая часть, та же монументальность полотен и скрытые смыслы. А иногда – ирония. Как ещё можно объяснить, например, образ суслика, увековеченный на полотне метр на полтора? Конечно, он вызван детскими воспоминаниями об охоте на зверьков.
Вдохновлённый признанием, Виктор Иосифович творил с удвоенной энергией и через два года привёз в Областной музей ИЗО несколько новых картин. Но уже тогда появились симптомы будущей болезни: хрипота, осиплость. У Виктора Иосифовича были слабые лёгкие. Состояние усугублялось неблагоприятными условиями: в Зубаревке он жил в крохотном домике с покосившимся потолком, «избушке на курьих ножках», как говорили его знакомые. Жил один, из семьи ушёл ещё в 1968 году. В своей избушке художник пытался создавать уют, вручную подшивал шторки, установил столб, чтобы подпереть кривой потолок. Гостеприимство художника сыграло с ним злую шутку: к нему часто наведывались художники и приятели из города. Их он заботливо оставлял ночевать в домике, а сам перебирался в шалаш. Простудился, подхватил воспаление лёгких. Живописец завершил свой земной путь в 1995 году.
Работы художника при его жизни хранились в сенях, зимой и осенью в сырости, а летом – на жаре. Благодаря сотрудникам Областного музея ИЗО многие картины удалось сохранить, в его коллекции находится полное собрание лучших работ Шнайдера. Некоторые из найденных уже после смерти автора картин страдали отслоением красок, часть была утеряна. Не нашлись расписанные ворота, не уцелели и росписи кочегарки, с которых начинал свой творческий путь Виктор Шнайдер…
* * *
Познакомиться с работами художника можно в Культурном центре «Эрмитаж – Евразия». Выставка «Живая вода наива» продлится до середины февраля.
Автор выражает благодарность менеджеру по связям с общественностью Оренбургского областного музея изобразительных искусств Марине Бартеневой, искусствоведу Лидии Медведевой, родственникам, друзьям Виктора Шнайдера Олесе Гредякиной и Анатолию Гривко за помощь в написании этой статьи.
Марина Прялухина
Фото: страница «Непослушное искусство» «ВКонтакте»
и Оренбургский областной музей изобразительных искусств
