Можно ли стать другом подростку? Взрослым другом без панибратства и наставником без «душных» сентенций. И насколько это важно для ребёнка, растущего в детском доме? В этих непростых вопросах пытаемся разобраться вместе с педагогом-психологом Александром САПРЫКИНЫМ.
Александр трудится в реабилитационном центре для людей с зависимостью, а в свободное время работает с детворой в детском доме. Начиналось всё с небольших занятий или акций вроде посадки деревьев. В этом году он ведёт Уроки мужества в рамках образовательного проекта «Тропа здоровья», который реализуется Свято-Троицким благотворительным фондом в Оренбурге, Оренбургском, Соль-Илецком районах и Кувандыкском городском округе. Просветительский проект получил поддержку Фонда президентских грантов и охватывает 150 детей, оставшихся без попечения родителей из четырёх интернатных учреждений Оренбургской области – социально-реабилитационный центр «Гармония», детские дома в посёлке Чебеньки, селе Зиянчурино и городе Соль-Илецке. В ходе проекта детей посещают педагоги, проводят мастер-классы, Уроки мужества, а сами ребята выезжают на интересные экскурсии.
– С фондом и автором проекта Верой Первушиной мы дружим три года, – рассказывает Александр. – Столько же с Чебеньками. Кто-то из ребят уже узнаёт меня и легко общается, кто-то продолжает стесняться. Порой трудно сообразить даже мне, психологу, как себя с ними вести. Не подарить им иллюзий, лишних надежд на то, что я усыновлю кого-то из них. Для этого стараюсь держать дистанцию. Я не могу стать им родителем, но могу и хочу быть просто старшим другом.
– Психолог, педагог, доброволец. Отдача у людей помогающих профессий колоссальная. Как удаётся сочетать и успевать?
– Я типичное яблоко: на нашей родовой «яблоне» прижились три основные профессии – педагог, воспитатель и врач. А что касается добровольчества, это всегда было моим желанием, сама профессия – помогающая. Делаю это в память о своих бабушке и дедушке, которые работали в детдоме в Саракташском районе. Могу сказать, что мной движет желание делать добрые дела в память о родных. Есть возможность – помогаю. В материальном плане при этом от меня ничего не зависит. Я не смогу изменить мир, но при этом личным своим примером, работой стараюсь, чтобы у кого-то что-то изменилось в лучшую сторону. Не могу сказать, что постоянно думаю о результате, просто я детям нужен на данном отрезке жизни. Может, в трудной ситуации кто-то из них да вспомнит, что к ним приходили люди с тёплым сердцем, доброй душой, любовью.
– Дети оценили «Тропу здоровья»?
– Да, и цепляет их подача информации. Мы, взрослые, привыкли общаться с ними с директивных позиций. А здесь мы выстраиваем диалог, в моём случае – мужской диалог с подростками. Информацию они легче воспринимают на своём языке. Говорим о героях Великой Отечественной войны. Я понимаю, что лекция воспримется как жужжание. Сложно объяснить и то, какими духовными принципами жили Зоя Космодемьянская или Александр Матросов… Он ведь тоже был сиротой из детского дома. И об этом мы тоже с ними говорим. Мне самому стало интересно в ходе разговора, как дети понимают мужество, о чём говорить с ними дальше.
Они не знают войны, к счастью. Их герои – человек-паук и ему подобные. Ну куда от этого денешься? У всех людей своё время, и как раз сегодня очень нужно думать, как рассказывать о патриотизме, духовности и так далее. Готовую информацию легко подать, но она и забывается тут же. А вот заставить думать, рассуждать, примерять на себя ситуации, поступки – вот это задачка непростая. Мы добавляем элемент игры, вносим разнообразие в общение.
Ещё одно наблюдение по этому поводу. В Зиянчуринском детском доме у ребят иное восприятие информации, отношение к ней, они её по-особенному впитывают и делятся ею. Село находится в 150 километрах от города, и вот получается, что живём все в одном регионе, а восприятие сильно разнится.
– О чём ещё говорите на Уроках мужества?
– Прорабатываем тему здорового образа жизни. Помогаем детям ответить на главные вопросы сейчас: кто я, что мне вредит, что приносит пользу? Говорим о подмене ценностей. Вот, к примеру, алкоголь скрыто рекламируется всюду. Яркая реклама отравы привлекает внимание любопытных детей, ещё не умеющих толком читать.
Рассуждаем о том, что можно потерять всё, но при этом остаться человеком и вернуться к жизни. Это реально. Духовное и физическое здоровье тесно связаны. Как относиться к себе и своему телу, к своей душе. Вот о чём наши беседы.
Один момент недавно обсуждали. Мол, государство у нас демократическое, свободное, пусть дети вырастут и сами себе веру выберут. Тогда у меня вопрос: почему мы сами себе пол не выбираем? Почему в твои 15 лет по тебе видно, все знают – ты парень, тебя зовут Ваня. Почему ты не решаешь в 18 лет: я девочка или мальчик? Если ты родился в семье, то тем более наследуешь традиции – православные, магометанские и так далее. В какой среде растёт человек, в какой культуре, в такой он перенимает обычаи, верования своей среды. Впитывает это сызмала, а не решает вдруг в 18 лет.
Спорные моменты возникают тоже. К примеру, мальчишке блатной романтики в уши надули, по-другому и не скажешь. И у него возникает раздвоенность: он рассуждает о воровской «чести» и так далее. А мы обсуждаем другую сторону этой медали. А ты знаешь, что тюрьма – это унижение? Что там ты будешь взаперти среди озлобленных людей? У тебя могут отнять, забрать что-то силой. Тут задумываются, меркнет немного блеск хулиганского авторитета. Пусть они хотя бы услышат об этой другой стороне, далеко не романтической…
– Кто может быть наставником для ребят?
– Наставник – это очень серьёзно и ответственно. Это духовный отец в первую очередь. Хорошо, если детский дом плотно работает с церковью, когда ребят и воспитателей постоянно окормляет священник. Второй вариант наставничества – равный равному. Успешный выпускник детдома, который смог реализоваться в жизни. Он приезжает, помогает, общается с ребятами и помогает выйти во взрослую жизнь. Выпуск из учреждения – это тема отдельного и непростого разговора. На этом этапе начинаются уже другие проблемы.
Наставничество займёт время, силы, потребует терпения. Но сегодня ситуация такова, что человеческого ресурса крайне мало. Мало и тех, кто готов пожертвовать своё время. И сейчас мы не строим иллюзий относительно полноценного наставничества. Стараемся работать с положительными примерами и быть ими для ребят. То есть я веду здоровый образ жизни, у меня есть семья, дети, и для ребят это уже позитивный пример. Мы общаемся с ними и вне уроков, они могут мне написать, что-то спросить, я отвечу. Если это не просьба положить сто рублей на баланс.
– Сегодня психология как никогда популярна, но не смущает ли детей общение со специалистом?
– Во время учёбы в университете нас, студентов, призывали общаться с людьми академическим языком. Но если я так буду выражаться, кто меня поймёт из простых людей? Тем более подростки. Будь собой, говори простыми словами, доходчиво. У нас в работе центра есть такое понятие, как равный консультант. Привлекаем к помощи людей, которые прошли реабилитацию. Это переводчики в прямом смысле. Потому что часто так бывает – кто-то выступит, что-то прочитает, и все думают: чем это есть? Фрустрация, к примеру… Общество сегодня крайне нетерпимо: человек должен быть начитан, умён, развит не по годам. Знаете, думаю, никто никому ничего не должен. Мы должны принимать друг друга такими, какие мы есть. И человек имеет право говорить с ошибками, и курить он тоже имеет право. Только, разумеется, он обязан знать о последствиях и уважать других, не мешать им, не вредить. А вот мы с вами не имеем права его за что-то осуждать. Тогда, мне кажется, и мир будет добрее.
Жанна ДАНИЛОВА
Фото из личного архива Александра Сапрыкина
